Карта Семеновского района

резчиков по дереву, и литературно-краеведческий — с большой экспозицией, посвященной творчеству и жизни Бориса Корнилова. Город обслуживают шесть линий автобуса. (Источник: Н.В.Морохин «Географический краеведческий словарь», г. Нижний Новгород, , 1993 год).

Памятники истории: почтовая станция (вторая половина XIX века, ул. Луначарского, 1А); Романовское городское начальное училище (1913 год, на пересечении ул. Пионерской и ул. 3-х коммунистов); общественное здание (конец XIX века, ул. Свердлова, 1 А); церковно-приходское училище (вторая половина XIX века, на пересечении пл. Ленина и ул. Ванеева); дом, в котором находился первый уездный комитет РКП(б) (1918 год, ул. Ленина, 12); здание, где располагался Семеновский музей художественных промыслов, основанный художником Г.П.Матвеевым (с 1937 года, ул. Матвеева, 4); здание школы, где учился поэт Б.П.Корнилов (1918-1924 гг., ул. Республики Советов, 1а); дом, в котором проходил первый уездный съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (январь 1918 года, ул. Розы Люксембург, 9); братская могила молодых коммунистов, погибших в борьбе с белобандитами (1919 год); могила Кочеткова Кирилла Савельевича (1923-1998 гг.), полного кавалера Ордена Славы; могила Таранова Феофана Федоровича (1924-1987 гг.), кавалера Ордена Славы Трех Степеней, городское кладбище (XVIII — XX вв.). Документы о принятии на госохрану № 48-м, № 159, № 110, № 559, № 471, № 87, № 38.

Памятники градостроительства и архитектуры: дом П.Шарыгина (начало XX века, ул. Ванеева, 5 А); жилой дом с накладной пропильной резьбой (конец XIX века, ул. Ванеева, 14 А);

Никольская (старообрядческая) церковь (конец XIX века, ул. Володарского, 10);

комплекс церкви Всех Святых: церковь Всех Святых, ограда с воротами (вторая половина XIX века, ул. Гагарина);

городская усадьба: главный дом, флигель с торговым помещением (конец XIX века – начало XX века, ул. Гагарина, 32 А, ул. Матвеева, 32 Г ); городская усадьба: главный дом, флигель (конец XIX века, ул. Гагарина, 44 Б, 46 А); дом В.Пирожникова (конец XIX века, ул. Гагарина, 52 А); усадьба И.Ханыкина: главный дом, флигель (конец XIX – начало XX вв., ул. Ленина, 7 А, 9 А); усадьба Витушкина: главный дом, флигель, службы, кирпичные ворота (вторая половина XIX века, ул. Ленина, 21, 23 А); дом А.Р.Сафонова (1839 год, на пересечении улиц Р.Люксембург и ул. Гагарина, 8/37); усадьба А.Носова: главный дом, торговый флигель (конец XIX – начало XX вв., на пересечении улиц III Интернационала и Володарского, 20/12); усадьба: жилой дом (деревянный), крытый хозяйственный двор (деревянный), ворота (деревянные) (1879 год, ул. Володарского, 12); деревянный жилой дом (1900-е годы, ул. Красноармейская, 1); усадьба: деревянный жилой дом, деревянный крытый хозяйственный двор (конец XIX века, ул. Трех коммунистов, 78); деревянные общественные колодцы (1920-е годы, ул. Трех коммунистов). Документы о принятии на госохрану № 48-м, № 159, № 559.

В Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО) сохранился проект 1880 года на постройку в Семёнове каменной часовни:

Памятник искусства – бюст дважды героя Социалистического Труда В.В.Кузнецова. Бронза, гранит. Скульптор Л.Е.Кербель, архитектор С.Н.Хаджибаронов. Датировка памятника – 1982 год. Документ о принятии на госохрану № 559.

31 октября 2008 года в привокзальном сквере города Семёнова был установлен памятник «Жертвам политических репрессий». Места массовых захоронений жертв политических репрессий в Семёнове конкретно не определены.

По данным, опубликованным в буклете «Памятные знаки жертвам политических репрессий в Нижегородской области» (составитель Н.О.Юдина), инициатором установки памятного знака стал семеновский краевед Карп Васильевич Ефимов, которого поддержали районный Совет ветеранов, Земское Собрание Семёновского района, Л.А.Невельскя, предприниматели В.И.Сафонов и А.Г.Летуш, клирик храма Всех Святых о. Николай Назаров, о. Дмитрий Ивин. На открытии памятника депутат Земского собрания района, председатель комиссии по социальной защите населения А.А.Доброхотов сказал: «Трудно подсчитать всех жертв репрессий, ведь в лагеря сажали не только политических противников, но и голодных людей за собранные тайком колоски на плохо сжатом колхозном поле. И этот камень не только память о сгинувших в небытие жертвах, но и предостережение от повторения трагедии». В 9-ти томах «Книги памяти жертв политических репрессий Нижегородской области» содержится 1159 имен и фамилий семёновцев, пострадавших от репрессий. Среди уроженцев Семёновского уезда, обвиненных по ложному доносу, – советский поэт и общественный деятель-комсомолец, поэт-песенник, автор стихов знаменитой «Песни о встречном» Борис Корнилов (1907 – 1938), который провёл в Семёнове детские и юношеские годы. Он был расстрелян 20 февраля 1938 года. Посмертно реабилитирован 5 января 1957 года «за отсутствием состава преступления».

Арефьево – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным, предоставленным проекту Андреем Павловым, в деревне есть поклонный резной каменный столб, схожий с объектом в деревне Татарке Семёновского городского округа и рядом аналогичных обработанных человеком природных валунов в деревнях Ковернинского района (см. д. Берёзовка и Тарасово) и Семёновского городского округа (помимо Татарки и Арефьево см. д. Большая Погорелка, Гари, Красные Усады, Михайлово, Огибное).

Богоявление – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно приказу департамента охраны историко-культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области от 24 апреля 2000 года № 5-ОД «Об отнесении культовых объектов к объектам историко-культурного наследия» к объектам историко-культурного наследия была отнесена сельская Троицкая церковь. Датировка объекта – 1807 год. По данным Управления государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, приказ 5-ОД утратил силу 20 октября 2014 года приказом № 159. Подробнее – в специальной публикации Галины Филимоновой «Сельские храмы Нижегородской области из Приказа № 5-ОД».

Большая Погорелка – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным, предоставленным проекту Андреем Павловым, в деревне есть поклонный резной каменный столб, схожий с объектом в деревне Татарке Семёновского городского округа и рядом аналогичных обработанных человеком природных валунов в деревнях Ковернинского района (см. д. Берёзовка и Тарасово) и Семёновского городского округа (помимо Татарки и Большой Погорелки, см. д. Арефьево, Гари, Красные Усады, Михайлово, Огибное).

Большое Васильево – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник истории – часовня с гробницей отца Пафнутия. Датировка объекта – XVIII век. Документ о принятии на госохрану № 219.

Большое Оленево – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным, предоставленным проекту Антоном Афанасьевым, деревня была основана на месте бывшего Оленевского скита, возникшего здесь до раскола, ещё в XV веке. Оленевский скит – единственный старый скит, на месте которого до сих пор живут люди, но не в ските, а в образовавшейся деревне.

Быдреевка – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник градостроительства и архитектуры – Крестовоздвиженская церковь. Датировка объекта – 1828 год. Документ о приобретении статуса — приказ от 12 мая 1999 года № 4-ОД. По данным, предоставленным проекту Натальей Листвиной и Степаном Ефимовым, селу Быдреевке не меньше 300 лет. По преданиям, храм воздвигли в начале XVIII века на месте отдыха Макария Желтоводского во время его странствий. Как и во многих селах, церковь изначально была деревянной, обветшала, ее снесли и возвели каменный храм. В 1937 году Крестовоздвиженская церковь, как и большинство церквей в России, была закрыта. Чтобы здание не пустовало, в нем разместили крахмальный завод. Клабище, находившееся у храма, было затоптано. После закрытия завода в помещении хранили бетон. Восстановление Крестовоздвиженской церкви началось в 2008 году монахинями Крестовоздвиженского монастыря г. Нижнего Новгорода, которые подняли храм из руин. В 2012 году случилось несчастье: поздней осенью сгорел дом, где жили сестры. Восстанавливали, как и церковь, всем миром – помогали и селяне, и школьники, и студенты из техникума. Из Быдреевки начал свое путешествие по Керженцу В.Г.Короленко. Село упоминается в рассказе «Приемыш» (произведение «О пустынных местах»).

Гари – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным, предоставленным проекту Андреем Павловым, в деревне есть поклонный резной каменный столб, схожий с объектом в деревне Татарке Семёновского городского округа и рядом аналогичных обработанных человеком природных валунов в деревнях Ковернинского района (см. д. Берёзовка и Тарасово) и Семёновского городского округа (помимо Татарки и Гарь, см. д. Арефьево, Большая Погорелка, Красные Усады, Михайлово, Огибное).

Деяново – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно «Государственным спискам памятников истории и культуры Нижегородской области», в селе есть памятник истории – могила отца Софонтия (Духовский скит) (датировка объекта – начало XVIII века, документ о принятии на госохрану № 180). По данным, предоставленным проекту Антоном Афанасьевым, от духовского скита ничего не осталось, а на месте, где когда-то жил Софонтий, установлен новый памятный крест.

Елфимово – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно «Государственным спискам памятников истории и культуры Нижегородской области», в деревне есть памятник истории – Комаровский скит (северо-западное скитское кладбище, южное скитское кладбище, могила «матушки Манефы», скитские пруды, амбар, северо-восточное скитское кладбище, могила Иона Курносова, датировка объекта – XVIII век – начало XX века, документ о принятии на госохрану № 180). По данным, предоставленным проекту Антом Афанасьевым, Комаровский скит, описанный в книге Мельникова-Печерского «В лесах», был основан в конце XVII века неким Комаром (откуда и название), был разрушен во время питиримого разоренья, но при Екатерине вновь отстроен, получил известность после московской чумы 1771 года, когда сюда пришли люди, сделавшие его знаменитым на всю Россию: Иона Курносый и Манефа Старая (по сведениям историка Ольги Смирновой, настоящая фамилия основательницы Комаровского скита Манефы Старой, по одним источникам – княжна Болховская, по другим – Осокина). Когда-то это был самый большой скит в нижегородском Заволжье: здесь стояло около 50 обителей, в которых проживало более 2000 человек. Сейчас от него осталось только кладбище на берегу ручья.

Ильино-Заборское – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно приказу департамента охраны историко-культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области от 24 апреля 2000 года № 5-ОД «Об отнесении культовых объектов к объектам историко-культурного наследия» к объектам историко-культурного наследия была отнесена колокольня Тихвинской церкви. Датировка объекта – 1802 год. По данным Управления государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, приказ 5-ОД утратил силу 20 октября 2014 года приказом № 159. Подробнее – в специальной публикации Галины Филимоновой «Сельские храмы Нижегородской области из Приказа № 5-ОД».

Керженец – поселок в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник градостроительства и архитектуры – пассажирский вокзал железнодорожной станции «Керженец». Архитектор А.В.Щусев. Датировка объекта – начало XX века. Документ о принятии на госохрану № 286.

Керженский скит – единоверческий скит, на месте которого был открыт Керженский Благовещенский монастырь (рядом с селом Хахалы; «Адрес-календарь Нижегородской епархии» за 1904 год указывает на то, что в самом селе Хахалы действовал деревянных храм, построенный в 1898 году в честь Покрова Божией Матери). В ЦАНО сохранились проекты «на постройку в единоверческом Керженском ските каменной церкви» (1853 год, см. два первых изображения ниже) и «фасад и план на постройку каменной церкви во имя Святой Троицы в Керженском Благовещенском монастыре» (1863 год, см. два последних изображения ниже):

Корельское – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник истории – кладбище Одинцовского скита и колодчик матушки Маргариты (датировка объекта – XVIII век, документ о принятии на госохрану № 219). По данным, предоставленным проекту Антоном Афанасьевым, небольшой одинцовский скит (9 обителей) был основан в XVIII веке. Из-за близости к Семенову сюда часто приезжали крестьяне для совершения треб, в основном, при погребении умерших. После пожара 1840 года почти все скитники перешли в Гордеевский скит и в соседние деревни Одинца и Корельское (рядом находился Корелський скит). Поселений на месте самого скита не осталось, но жители местных деревень сходились на поклонение к могиле святой Маргариты, инокини Одинцовских келий, и ее колодчику со святой водой. Согласно легенде, матушка Маргарита вознеслась на том месте, где образовался колодец.

Красные Усады – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным, предоставленным проекту Андреем Павловым, в деревне есть поклонный резной каменный столб, схожий с объектом в деревне Татарке Семёновского городского округа и рядом аналогичных обработанных человеком природных валунов в деревнях Ковернинского района (см. д. Берёзовка и Тарасово) и Семёновского городского округа (помимо Татарки и Красных Усад, см. д. Арефьево, Большая Погорелка, Гари, Михайлово, Огибное).

Кулагино – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Между деревней Кулагино и Шарино – памятник истории – скит отца Серапиона: часовня с гробницей отца Серапиона, кладбище. Датировка объекта – XVIII век. Документ о принятии на госохрану № 219.

Ларионово – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятники истории: могила инокосхимника Даниила «и с ним две тысячи братьев и сестер сожженных», могила инокосхимника Трифилия, могила инокосхимника Иосифа, могила инокосхимницы Феклы, могила Лютия, могила инокосхимниц Агафии, Прасковеи и инокосхимника Никодима («сорокины могилы»), скит «Семь дев». Датировка объекта – XVIII век. Документ о принятии на госохрану № 180.

Лыково – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно приказу департамента охраны историко-культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области от 24 апреля 2000 года № 5-ОД «Об отнесении культовых объектов к объектам историко-культурного наследия» к объектам историко-культурного наследия была отнесена сельская Никольская церковь. Датировка объекта – 1896 год. По данным Управления государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, приказ 5-ОД утратил силу 20 октября 2014 года приказом № 159. Подробнее – в специальной публикации Галины Филимоновой «Сельские храмы Нижегородской области из Приказа № 5-ОД».

Малая Дубрава – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Деревянный амбар Коневой, построенный во второй половине XIX века, в советское время был перенесен из деревни в областной центр на Щёлоковский хутор – в музей архитектуры и быта народов Нижегородского Поволжья. Амбар Коневой – памятник градостроительства и архитектуры федерального значения, документ о принятии на госохрану № 176.

Малое Зиновьево – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно «Государственным спискам памятников истории и культуры Нижегородской области», в деревне есть памятник истории – скит Новый Шарпан (чудотворная сосна, могила «матушки Февронии», скитский «чистый» пруд; датировка объекта – 1860-е годы; документ о принятии на госохрану № 180). По данным, предоставленным проекту Антоном Афанасьевым, этот скит был основан у могилы преподобной Февронии в середине XIX века после «выгонки» Старого Шарпана, одного из первых скитов на Керженце. Скит был закрыт в 1928 году.

Недалеко от Малого Зиновьева находится могила отца Трефилия, где, по традиции староверов, растет вековая сосна. Рядом – святой источник, у которого жил отец Трефилий.

Мамакино – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятники археологии: курганная группа Мамакино (7 насыпей) (XIII век), стоянка Мамакино-1 (IV тыс. до н.э.), стоянка Мамакино-2 (вторая половина IV тыс. до н.э.). Документ о принятии на госохрану № 394.

Медведево – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник градостроительства и архитектуры – Троицкая церковь. Датировка объекта – 1825 год. Документ о принятии на госохрану № 286.

Михайлово – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным, предоставленным проекту Андреем Павловым, в деревне есть поклонный резной каменный столб, схожий с объектом в деревне Татарке Семёновского городского округа и рядом аналогичных обработанных человеком природных валунов в деревнях Ковернинского района (см. д. Берёзовка и Тарасово) и Семёновского городского округа (помимо Татарки и Михайлово, см. д. Арефьево, Большая Погорелка, Гари, Красные Усады, Огибное).

Овсянка – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно приказу департамента охраны историко-культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области от 24 апреля 2000 года № 5-ОД «Об отнесении культовых объектов к объектам историко-культурного наследия» к объектам историко-культурного наследия была отнесена сельская Покровская церковь. Датировка объекта – 1845 год. По данным Управления государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, приказ 5-ОД утратил силу 20 октября 2014 года приказом № 159. Подробнее – в специальной публикации Галины Филимоновой «Сельские храмы Нижегородской области из Приказа № 5-ОД». По данным, предоставленным проекту Натальей Листвиной и Степаном Ефимовым, церковь в Овсянке, построенная на средства дворянина Сергея Александровича Норова, имела три престола: в честь Покрова Богородицы, Николая-Чудотворца и Сергия Радонежского (раньше храм был намного больше: там, где сейчас проложена дорога на Новодмитриевку, были стены церкви, которые частично демонтировали). Помещика Норова звали Сергеем (возможно, в честь своего небесного покровителя он и возвел один из престолов). Сергей Александрович владел землями во многих частях России, в Овсянке никогда не жил. Известно, что его сыновья принимали участие в Отечественной войне 1812 года и в восстании декабристов. Норов построил несколько церквей в честь Покрова Пресвятой Богородицы, последним в 1845 году был храм в Овсянке, которая тогда относилась к Костромской губернии. Позднее в селе потомками Сергея Александровича была организована церковно-приходская школа, куда ходили дети из окрестных деревень. Все рухнуло после революции. В советское время в храме организовали мастерскую по обработке березы, делали деревянные ободы для решет, ножки для телевизоров. В колокольне установили водонапорный бак, чтобы провести воду в цех. После смены председателя колхоза мастерская прекратила существование, и с тех пор церковь стоит заброшенной.

Огибное – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По материалам книги Антонины Мазериной и Марии Ореховой «Добрым людям на загляденье: домовая резьба Костромского края» в 1870 году в деревне был построен один из домов артели знаменитого плотника-резчика Емельяна Степановича Зиринова (1812 – 1892), уроженца деревни Яблонное, в наше время входящей в состав Сокольского городского округа Нижегородской области.

По данным, предоставленным проекту Андреем Павловым, в деревне есть поклонный резной каменный столб, схожий с объектом в деревне Татарке Семёновского городского округа и рядом аналогичных обработанных человеком природных валунов в деревнях Ковернинского района (см. д. Берёзовка и Тарасово) и Семёновского городского округа (помимо Татарки и Огибного, см. д. Арефьево, Большая Погорелка, Гари, Красные Усады и Михайлово).

Осинки – посёлок в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно приказу департамента охраны историко-культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области от 24 апреля 2000 года № 5-ОД «Об отнесении культовых объектов к объектам историко-культурного наследия» к объектам историко-культурного наследия была отнесен комплекс Осиновского Крестовоздвиженского монастыря (Крестовоздвиженская церковь (1879 год), Тихвинская церковь (1855 год). В ЦАНО сохранился «Проект на постройку на каменном фундаменте деревянной церкви в имя Честного и Животворящего Креста» (1877 год):

По данным Управления государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, приказ 5-ОД утратил силу 20 октября 2014 года приказом № 159. Подробнее – в специальной публикации Галины Филимоновой «Сельские храмы Нижегородской области из Приказа № 5-ОД».

В Осинках есть памятник истории – «святой колодчик и могилы сожженных» возле деревни Осинки (датировка объекта – XVIII век, документ о принятии на госохрану № 180). По данным, предоставленным проекту Антом Афанасьевым, иноки Осинковского скита, не желая покориться петровским разорителям, сожгли сами себя в землянках. На месте келий, где сгорели иноки, вкопаны пять голбцов, за которыми бережно ухаживают. Здесь также обустроен колодец внутри часовни, где каждый может набрать воды (к самой же часовне проложена дощатая тропинка).

Перелаз – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). В 1708 году в Перелазе был возведен деревянный однопрестольный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы (в настоящее время утрачен).

Деревянный дом М.П.Пашковой, построенный в Перелазе в середине XIX века, в советское время был перенесен из деревни в областной центр на Щёлоковский хутор – в музей архитектуры и быта народов Нижегородского Поволжья.

Дом М.П.Пашковой – памятник градостроительства и архитектуры федерального значения, документы о принятии на госохрану № 559, № 330.

Покровское – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно приказу департамента охраны историко-культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области от 24 апреля 2000 года № 5-ОД «Об отнесении культовых объектов к объектам историко-культурного наследия» к объектам историко-культурного наследия была отнесена сельская Покровская церковь. Датировка объекта – 1851 год. По данным Управления государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, приказ 5-ОД утратил силу 20 октября 2014 года приказом № 159. Подробнее – в специальной публикации Галины Филимоновой «Сельские храмы Нижегородской области из Приказа № 5-ОД».

Пятницкое – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Согласно приказу департамента охраны историко-культурного наследия Нижнего Новгорода и Нижегородской области от 24 апреля 2000 года № 5-ОД «Об отнесении культовых объектов к объектам историко-культурного наследия» к объектам историко-культурного наследия была отнесена Пятницкая церковь. «Государственные списки памятников истории и культуры Нижегородской области» в качестве датировки объекта указывают начало XX века. Однако, судя по документам, хранящимся в ЦАНО, в 1863 году к уже существующей на тот момент сельской деревянной церкви надстраивали купол:

По данным Управления государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области, приказ 5-ОД утратил силу 20 октября 2014 года приказом № 159. Подробнее – в специальной публикации Галины Филимоновой «Сельские храмы Нижегородской области из Приказа № 5-ОД».

Рождественское – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник истории – скит Пустой (старый) Шарпан. Датировка объекта – 1657 год. Документ о принятии на госохрану № 180.

Садоводческое товарищество «Мечта-1» Горьковской железной дороги в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник истории – могила отца Арсения. Датировка объекта – 1682 год. Документ о принятии на госохрану № 219.

Светлое – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Судя по «Государственным спискам памятников истории и культуры Нижегородской области», в селе есть памятник градостроительства и архитектуры – Владимирская церковь. Датировка объекта – 1879 год (1909 – 1911 гг.). Документ о принятии на госохрану № 471.

Святицы – село в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным «Адрес-календаря Нижегородской епархии» за 1904 год, на тот момент в Святицах действовал деревянный храм, построенный в 1879 году во имя Владимирской иконы Божией Матери. В Светлом (это соседнее со Святицами село) в 1904 году храма не было. В ЦАНО сохранился «Проект на постройку деревянной на каменном фундаменте церкви в селе Святицы» 1879 года:

Сухобезводное – посёлок в Семёновском городском округе. Возник в 1930-х годах в связи с развёртыванием лесозаготовок Унженского исправительно-трудового лагеря (УНЖЛАГ). В Сухобезводном размещалось управление УНЖЛАГа. По данным, предоставленным проекту Верой Морозовой, финнам, погибшим в УНЖЛАГе, в посёлке установлен памятник из чёрного гранита.

Татарка – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район), в которой есть местная реликвия – поклонный столб из большого камня-валуна базальтовой породы.

Трефилиха – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник истории – скит матушки Фотиньи: часовня с гробницей Фотиньи, кладбище, колодчик. Датировка объекта – XVIII век. Документ о принятии на госохрану № 219.

Труново – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник истории – скит Смольяны. Датировка объекта – 1656 год. Документ о принятии на госохрану № 180.

Улангерь – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). По данным, предоставленным проекту Антоном Афанасьевым, Улангерский скит был основан на реке Козленце в 80-х годах ХVIII века при активном участии Галицкой помещицы Феодосии Федоровны Сухониной и дворянки Акулины Степановны Свечиной. Скит был выстроен взамен «старого Улангера», находивщегося в Макарьевском уезде Костромской губернии и сгоревшего от молнии в крещенский сочельник. До середины ХIХ века в Улангере почитался трехметровый деревянный крест, по легенде, поставленный на выбранном дворянкой месте. Улангерский скит считался боярским: в нем селились представители знатных родов (в разное время в скиту насчитывалось от 12 до 20 женских и мужских обителей), а в ХIХ веке его стали населять и выходцы из купечества вместе с домочадцами. Вдовые купчихи возглавляли обители и принимали схиму, их челядь постригалась в иноческий чин. В 1838 году Улангерский скит был переименован в селение. До самого разорения здесь жили две дворянки, затем его жители переселились в деревни Ивановское и Фундриково, куда были перевезены все ценные книги и иконы. 28 февраля 1858 года Улангерский скит был окончательно уничтожен, моленная обращена в жилую избу, в которой жила одна единоверка. В южной части деревни в 20-25 м от дороги по западному порядку растет старая сосна, почитаемая местными жителями святою.

Федосеево – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район) в 10 км к северу от райцентра. Известно промыслом по производству деревянной крестьянской детской игрушки.

Федосеевское лесничество (квартал № 70) в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятники истории: скитское кладбище с могилой матушки Анфисы («Анфисины могилы»), кладбище Дорофеина скита («Дорофеины могилы»). Датировка объекта – первая треть XVIII века. Документ о принятии на госохрану № 219.

Фундриково – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Возникла на месте Фундриковского скита, основанного в XVIII веке. По данным, предоставленным проекту Антоном Афанасьевым, дворянам Свечиным, владевшим здешними землями и крестьянами, в скиту принадлежала обитель с часовней. В начале ХIХ века ее унаследовала от дочери помещика Свечина — Павлы Андреевны — основательница Улангерского скита дворянка Федосья Федоровна Сухонина, переселившаяся в Фундриково. В 1826 году здесь насчитывалось две обители. Официально скит был закрыт в 1852 году.

Шарпано – деревня в Семеновском городском округе (ранее – Семеновский район). Памятник истории – скит отца Никандрия: часовня с гробницей отца Никандрия, кладбище, колодчик. Датировка объекта – первая треть XVIII века. Документ о принятии на госохрану № 219.

Подробная карта Семеновского района

Семеновский район

– административная единица Нижегородской области с населением 53 700 человек (данные на 2000 год). По занимаемой территории (389 100 гектаров) район – самый большой в области. Географически он располагается на северо-востоке региона и относится к бассейну реки Керженец. Соседствует Семеновский округ с землями Воскресенского, Краснобаковского, Варнавинского, Ковернинского и Борского районов. Всего на его территории сформировано 195 населенных пунктов, которые вместе составляют 19 муниципалитетов. Город Семенов – центр администрации района.

Свою историю Семеновский край начинает с 9 столетия, когда здесь впервые появились племена мари, мещер, славян и мордвы. Со второй половины 17 столетия начинают строиться древние поселки, которые можно увидеть и сегодня: деревни Озеро, Покровское, Ларионово, Зиновьево, Ронжино. На месте современного районного центра в начале 18 столетия появляется крошечный починок, состоящий из двух дворов. Уже к 1717-му году починок получает статус села, здесь появляется Храм Сретения Господня. Екатерина Вторая присваивает селу в 1779-м году статус уездного города со своим собственным гербом.

Семеновские земли хранят уникальную хохломскую культуру, своими корнями уходящую в старообрядничество. Много расписанных под хохлому деревянных поделок разошлось по всему миру. Самыми известными считаются лестовки (четки), которые изготавливались в таком виде только здесь, и отправлялись в те далекие времена даже в Турцию и Австрию. Их делали огромное количество: более 60 000 штук в год. Также в регионе развивалось валяние.

Большие территории заняты лесами: около 285 800 гектаров. Лесной промысел осуществляют несколько крупных хозяйств – Семеновское, Ковернинское и Верхне-Унженское. В районе расположился природный памятник – заповедник «Керженский», который имеет статус государственного. Его функциями выступают сохранение биологического многообразия флоры и фауны южной тайги бассейна Волги.

Всего на Семеновских землях находится более 25 памятников природы: урочище пирамидального можжевельника, плюсовых деревьев сосны. Много встречается болот, которые служат для поддержания полноводности водных артерий региона. Здесь растет много лекарственных растений и ягод. Духовные святыни представлены Троицкой церковью, часовней и гробницей отца Пафнутия, Крестовоздвиженским Храмом и Духовным скитом (могилой отца Софонтия).

История города Семёнов.

Если у волжского лугового берега, против которого на противоположной стороне реки на горах высился Нижний Новгород, было довольно оживленно и починки возникали за починками, подобные невеликой Никольской слободке, ставшей потом городом Бором, то в глубине лесного Заволжья еще долго все оставалось в первобытном состоянии. И удивительно, что на карте России, составленной в начале семнадцатого века по чертежу царевича Федора Борисовича Годунова, среди ясно обозначенных Москвы, Нижнего Новгорода, Балахны, Юрьевца оказалось несколько в стороне и селение Хохлома, что стояло на речке Ведомости — малом притоке Узолы. О Семенове же в ту пору еще и упоминания не было.

Да, исключительный случай. И, как сейчас представляется, вовсе не случайная мировая популярность. Семенов же обрел широкую известность на крутой волне церковного раскола. Но это произошло значительно позднее. Глухие незаселенные места, дремотная речка Белая Санохта, втекающая в Керженец, бездорожье все это позволило безбоязненно вести раскольничью скитскую жизнь в так называемой Монастырщине или, по-иному, Семибратской долине с центром в Семенове.

Первое упоминание о Семенове относится к 1645 году, который проставлен в платежнице, где недоимщиком указан крестьянин Никифорка Щетинин «с селишка Семеновского в Елизарьевском ухожее, что было на оброке у боярина Бориса Ивановича Морозова», не уплативший за сенной покос. Кстати, Елизарьевский ухожей (участок) занимал немалое пространство между левым берегом Волги против села Работки и рекой Санахтой. Широкая пойма Санахты была очень удобна для покосов. Увы, остается неясным вопрос, кто основал селишко. Очевидно, что это был не помещик Елизарий Жедринский, по имени которого назывался ухожей, а кто-то из поселенцев, работающих на него. По всей видимости, прежде всего надо иметь в виду бортников, плативших своему хозяину «медвяные оброки». Бортничество в заволжских лесах было весьма распространено. Среди первых бортников Елизарьевского ухожея известны два Семена, поселившихся в глухом месте. Можно предположить, что один из них, а, вполне допустимо, из их детей — Семеновичей Сережки или Дружинки и назвал свое малое селенье на левом берегу Санохты Семеновским. Есть и такая догадка: основателем является некий крестьянский Семен, чей сын Ивашка подвергся обложению за мед и полкуницы, что отмечено на платежнице 1608 года. Как бы ни происходили события, связанные с возникновением и названием нового поселения, ясно — это могло случиться в первой половине семнадцатого века, еще до раскола, до его рокового гибельного обострения, когда из-за вмешательства власти появились гонители и гонимые среди одного истребляющего себя народа.

Между прочим, пытливый краевед Арсений Майоров приводит в своей книге «Семенов. Легенды. Предания. История» восемь версий-легенд о возникновении Семенова. Это легенды о Семенах — ложкаре, бортнике, стрельце, раскольнике, бунтаре-разинце, который спасся в заволжских дебрях после разгрома ватаг Стеньки Разина, соловецком монахе, посадском сотнике-новгородце и, наконец, о купце Афанасии Павловиче Носове, который якобы владел тайной появления починка Семеновского и точно на том месте, где стояла самая первая изба, топившаяся по-черному и крытая соломой, построил прекрасный особняк с балконом, а рядом с ним старообрядческую церковь. К началу XVIII столетия починок Семёновский был уже довольно люден со своим прибыльным базаром, зарождающимися ремёслами и, конечно, скоплением приверженцев старой веры, которые в самом починке и вблизи него даже проводили «соборы», куда сходилось немало ревнителей аввакумовских заповедей из разных скитов. Были в селении в то время приказные избы, хлебные магазины, канцелярия скитских управленческих дел, а пребывавший в начале нового века в сане игумена знаменитый преследователь староверов Питирим радел о скорейшем возведении православного храма «ради лучшего раскольников обращения» в истинную веру. По его неотступному настоянию была построена в Семенове церковь Сретения Господня.

Число жителей постоянно росло, и починок стал крупным торговым селом, где сложились благоприятные условия для самой различной деятельности, способствующей развитию лесного края. Мало того, незаметно складывался здесь центр притяжения старообрядцев, упорно насаждающих высокую культуру рукописных книг, нерушимый русский обиход, прадедовы заветы и древнюю иконопись. И надо сказать, неуступчивость и зачастую жертвенность старообрядцев способствовали тому, что, несмотря на все притеснения, они не теряли своего влияния ни в Семенове, ни во всем кержацком крае. А жизнь шла своим чередом, постоянно меняя одни нововведения на другие. Как отмечал в своем труде Иван Александрович Милотворский, «село Семенове принадлежало ведомству Главной Дворцовой канцелярии и коллегии экономии. Тогда в Дворцовое ведомство входили крестьяне — дворцовые, государевы, конюшенные, сокольи, помытчики и удельные. Государевы дворцовые земли и волости упоминаются еще в XV веке. Они подчинялись сначала Приказу Большого Дворца, а затем с 1705 года Канцелярии дворцовых дел. Непосредственно крестьянами заведовали приказчики, а позднее управители. В 1774 году приказчиков заменили старосты и выборные, подчинявшиеся Управительским конторам. Павел I в заботах о средствах для членов императорской фамилии учредил Удельные ведомства, и дворцовые крестьяне стали называться удельными. Им жилось лучше, чем помещичьим, но все же не так хорошо, как казенным, из-за произвола приказчиков и управителей. Удельные крестьяне платили определенный оброк, в большинстве необременительный». Стало быть, семеновцы в своем далеке и как бы на отшибе не несли бремени повального закабаления, и дух вольности не покидал многих из них, тем самым сохраняя в лесном народе достоинство и потребность в истине, исключая, конечно, бесноватых начетчиков.

Если бы не кончающиеся притеснения старообрядцев, не гонения на них, не заклейменность, жизнь в Семенове и округе могла бы считаться вполне сносной. Но и сейчас памятно, как в 1737 году были воинствующим Питиримом закрыты все скиты, а их обитатели высланы. Такая жестокость вызывала не только отторжение власти и господствующей церкви, а вынуждала сопротивляться им и даже восставать на них. Нет, не было спокойствия в керженских лесах, затаенных, угрюмых, настороженных. Обманчивая тишина царила повсюду, приучая держать язык за зубами. И многое осталось скрытым и недоступным. Согласно росписи Балахнинского уезда Керженской волости села Семенова за 1742 год, приход села состоял из него самого собственно и 17 прилегающих к нему деревень. Непосредственно в селе насчитывалось 48 дворов с населением 440 человек мужского и женского пола; во всех деревнях — Дьяково, Носово, Содомово, Колосково, Оленево, Медведево, Зуево, Деяново, Филиппово, Шадрино и остальных — было 170 дворов. Всего, значит, 218 дворов со взрослым населением более тысячи человек. В составленной ровно через десять лет такой же «исповедной» росписи общее число дворов составило уже 276, а взрослых жителей 1362. Рост — налицо. Несмотря ни на какие катаклизмы, у Семенова была перспектива. А это свидетельствовало о том, что на Керженце Верили в свою стойкость и свою правду.

Не случайно возникают города, не случайно возник и Семенов. Среди глуши, с нелегкой судьбой и горькими утратами он рос и набирал силу, чтобы заявить о себе великими подвижниками и тружениками, светлыми умами и самородными талантами, воинами и страстотерпцами во имя любви и красоты, русского исповедального слова и благословенного Отечества. Императрица Екатерина II, безусловно, была осведомлена о том, что представляет собой в заволжской глухомани село Семеново. Едва ли оно выделялось чем-то примечательным из множества других российских сел, жизнь которых была убога и тягостна в нужде и натужном труде, где из крестьян никак не выходило мещан, сколько бы ни старались произвести такое преображение власти. И все же имелось одно существенное отличие. Семеново притягивало к себе изрядное количество деятельного народу, в значительной степени бродячего и беглого, смутьянов и еретиков, в числе которых немало было старообрядцев. Прошло всего пять лет после того, как в Москве, на Болотной площади свершилась казнь над главным бунтовщиком Емелькой Пугачевым, пролившим много дворянской крови и нещадно расправлявшимся со всеми, кто преграждал ему путь. Целые губернии охватывало волнение, повсюду полыхали зловещие пожары и творились расправы. А ведь на холщевых знаменах пугачевцев был изображен восьмиконечный раскольничий крест и на Волге, а особенно за Волгой в кержацких уремах таилось скопище тайных пособников злодея — мятежных старцев вроде многомудрого вещателя Пахомия и других скрытников, кто не уставал глаголить о каре Господней для властолюбцев-притеснителей. Сулил в своем манифесте разбойник Емелька, прикинувшийся царем Петром Федоровичем, то есть убиенным мужем самой Екатерины, великие блага сермяжному люду. Нет, вовсе не стремилась мудрая Екатерина, хоть и называла себя последовательницей сурового Петра I, к расправам над старообрядцами, которым даровала полные гражданские права вместе со свободой вероисповедания, и не стала зорить скиты, но помыслила о том, что и в самой отдаленной российской глубинке должно иметь место непосредственное влияние государевой власти на все происходящее там, что везде необходимо неусыпное государево око, а также должен быть стимул для всестороннего развития и всеобщего процветания. Иначе в громадной империи не связать концы с концами. Нет, не страх перед новыми Пугачевыми, а неподдельная забота о России, о русском народе, чей язык и обычаи она близко приняла к сердцу, вера в славное будущее державы, перед которой уже заискивала Европа и потенциальные возможности которой могли потрясти любого политика, руководили Екатериной Великой, взявшейся за назревшую административную реформу. Семенов должен был стать одним из малых, но, как все остальные, необходимых звеньев, что в общей связи составили бы надежную основу прогрессивного государственного устройства без, в конечном счете, крепостнических пут. Исторический указ Екатерины за номером 207 был подписан в Санкт-Петербурге 5 сентября 1779 года.Так,что с осени 1779 года Семенов официально стал называться городом. Но, собственно говоря, настоящим городом ему еще предстояло стать. Первым делом взялись за планировку хаотично расположенного уездного центра. Город был представлен на чертеже в виде правильного четырехугольника с пятью площадями. Предусматривались места для казенных построек, для храма на Базарной площади, которая должна стать Соборной, для разных публичных учреждений. Также полагалось окружить город земляным валом и рвом — опасность разбойных нападений после недавнего пугачевского бунта не исключалась. Семенов получил свой герб. На гербе был изображен губернский олень и в золотом поле конический штабель бревен или, как пояснялось «костер», сложенный пирамидою стесанных стволов, означающих, что в окрестных местах заготовляется «великое количество» строевого леса. С гербом дело обстояло как надо, а вот с перестройкой Семенова вышла заминка. Во-первых, помешал пожар, спаливший полгорода, а, во-вторых, когда Екатерину Великую сменил на троне ее сын Павел I, он не все затеи своей матушки принял к исполнению, считая их поспешным или несообразными. По именному императорскому указу от 20 мая 1798 года, который поступил в Нижний Новгород, следовало «в городах здешней губернии, которые еще по высочайше опробованным планам не построились, к построению пооным не принуждать, а позволить им по желании строиться на прежних их местах, соображаясь местному положению и с состоянием и выгодами обывательскими, а при том и к каменному строению принуждения не делать». Таким образом, екатерининская планировка, осуществленная не до конца, дополнилась Павловским разрешением поступать сообразно здравому смыслу. Кстати, занимавший в то время место нижегородского губернатора энергичный Андрей Лаврентьевич Львов сумел добиться высочайшего разрешения иметь местным староверам молельные дома и священников, что и было узаконено в специальном указе и чем воспользовались старообрядцы не только во всей округе, но и в других губерниях. Что из себя представлял Семенов к началу XIX века? Вероятно, то же самое, что и множество других уездных городов. Непролазная грязь по весне и осени, снежные заносы в зимнюю пору, пылища летом в ветреную погоду, оседавшая на крыши, дворы, огороды и придорожный чертополох. И курные, крытые посеревшей соломой избы с мутными окнами. И деревянные подгнившие мостки на улицах. И глухие покосившиеся заборы. Постоялый двор, конюшни, амбары, сенные сараи, ветряк на отшибе, пожарная каланча. А поздними холодными вечерами ни зги, только собачий лай да чья-то пьяная ругань у кабака и разбойный свист куражливой ватажки загулявших парней. У набожных же людей зажженные лампадки перед киотами и дол- ГИЙ молитвенный шепот, и лестовка в заскорузлых натруженных руках, и мученические, а то и суровые глаза, что видели много надсадной работы и мало праздничного веселья, на Пасху, на Троицу и на Медовый Спас. Семеновский городничий был обеспокоен появлением в округе беглых солдат и крестьян, которые доставляли немало хлопот. Наместническое Управление из Нижнего запрашивало, «не происходило ли в Семеновской округе при продаже питий от содержателей или сидельцев какой-либо лености или нерадения, а паче — не было ли примесу в питье воды или обмеру…» Новой администрации приходилось заботиться об устройстве казначейства, полиции земского суда, тюремной избы, соляных амбаров и быть обремененной многими другими делами, что выполнялись ни шатко и ни валко, увязая в задержках и волоките, где важное мешалось с мелочами, а в канцеляриях не только одного Семенова — повсеместно службу несли семинаристы, которые не очень-то радели о службе, а склонны были к пьянству, но заменить их не представлялось возможности ввиду почти поголовной безграмотности. Многого не хватало в Семенове: магистрата, уездного суда, дворянской опеки. И потребовались еще годы и годы, чтобы город перестал быть похожим на село, хотя не во всем изменил своему старому укладу, сохраняя самое заветное, что позволяло ему называться старообрядческой столицей. Косность все же сказывалась в отношении к любым, даже определенно полезным и необходимым нововведениям. Как это ни удивительно, но из всех уездных городов Нижегородской губернии только Семеновская да еще Княгининская городские думы не выразили согласия открыть у себя народные училища, считая, что можно обойтись без них. Семеновские приверженцы патриархального обихода находили в казенном учении только пагубу. Сказывалось тут и влияние старообрядческих наставников. Потому-то семеновские думцы не решились противоречить им. Милотворский в повествовании об истории Семенова приводит такой довод противников всяких школ, что, мол, «там будут учить книгам, в коих напечатано противно их вере вместо «векам — веков», тем самым нарушая заповедное, содержащееся в старинных фолиантах. Однако доморощенные педагоги не смогли переубедить высокое начальство и> согласно циркуляру, 14 октября 1808 года в присутствии министра народного просвещения Руновского училище было открыто. Увы, детей в него ходило немного. В 1825 году, например, занималось лишь двадцать пять человек. А из первого во второй класс было переведено всего пятеро. Такое начало не сулило успешного продолжения. Однако жизнь не стояла на месте. К слову, не помешает лишний раз подчеркнуть, что старообрядцы с величайшей почтительностью относились к старопечатной книге. И многие мальцы были обучены грамоте на дому. Немало детей осваивали азы при монастырях и храмах, да и в скитах было кому приучать детвору к чтению. Известно, что именно за Волгой возле Моховых гор в годы Смуты начала XVII века ученик русского первопечатника Ивана Федорова Никита Фофанов, перебравшись сюда из захваченной врагами Москвы, возобновил книгопечатание. Для этого искусный мастер саморучно изготовил печатный станок-штанбу, доски для гравюр и отлил литеры, тем самым создав свой особый «нижегородский» шрифт. Благодаря замечательному умельцу не прервалось книгопечатание на Руси, а в храмах появились новые «Псалтыри» и «Часовники», изготовленные в то гибельное крутое время, когда решалось, быть или не быть русской земле и православной вере на ней. Вполне возможно, благословили печатника на это деяние настоятель Печерского монастыря Феодосии и посадский староста Кузьма Минин. До сих пор рядом с Моховыми горами высятся Фофановы горы, названные так в честь, во славу и в память беззаветного подвижника. И все-таки много оставалось темного народу в уезде, и тяжело было управляться тут со всеми делами и проблемами, потому что не представлялось возможным объехать весь уезд • так широко он раскинулся во все стороны от центра со своим бездорожьем, глушью и затерянностью. Представить только, в него входило 14, в основном крупных, волостей: северные — — Хохломская. Чистопольская, Хвостиковская, Богоявленская, Шалдежская, Хахальская; юго-западные — — Зиняково-Смольковская, Дроздовская, Кантауровская; южные — Борская, Владимирская, Рожновская; юго-восточные — Юрасовская, Белкино-Межуйковская. Это, если обратиться к нынешним временам, весь Борский район, часть Ковернинского и Городецкого районов, а на севере — граница непосредственно с Костромской губернией. Где тут объять необъятное, углядеть за всем и все учесть? А приходилось. Одной из первоочередных забот власти стала забота о возведении каменного храма в уездном центре. Без него и город не город. В 1819 году завершилось строительство трехпрестольного Вознесенского собора. Поставленный в честь Вознесения Господня внушительный храм с каменными белеными столбиками ограды и белой, соединенной с ним крытым одноярусным переходом колокольней сразу же изменил невзрачный облик города, доминируя над ним и тем самым облагораживая его. Возведенная столетие назад (в 1717 году) деревянная церковь Сретения Господня, которую опекал неистовый Питирим, была разобрана и вновь сложена в стороне от центра на поле, потому и стала прозываться напольной, а освятили ее уже как храм Рождества Пресвятой Богородицы Рядом с ней со временем появилось кладбище. Но в начале XX века церковь снова перенесли, найдя ей место в Солдатской слободе. Ни в годы революционной эйфории ее не тронули, ни в пору гражданской войны, ни в ударные 30-е, и все же церковь-путешественница понадобилась в 40-е роковые, когда опять ее разобрали, из еще крепких бревен соорудив клуб при артели «Экспорт», изготавливавшей хохломские изделия. Случались и другие метаморфозы. Пытливый краевед Арсений Майоров в книжке о Семенове рассказывает, что в народе ходили слухи о чудотворной иконе Николая Угодника. Якобы когда был построен каменный собор, этот образ из «питиримовской» церкви перенесли туда, но он вновь неизвестно как оказался на старом месте. Наутро его возвратили в собор и опять он объявился там, где его привыкли видеть прежде. Такое диво происходило несколько раз, пока икону не оставили в покое. Каменную церковь Всех Святых видит каждый, кто сходит с поезда или рейсового автобуса. Всехсвятская трехпрестольная была открыта в 1863 году. При Советской власти ее переоборудовали в водонапорную башню, а кладбище рядом с ней за железной оградой сравняли с землей. К сожалению, предков не больно чтила молодая поросль жизнерадостных манкуртов. Это сейчас мы спохватились и поняли, как велика наша вина перед теми, кто при всех своих разладах и расколах все же понимал, что такое мерзость беспамятства. А тогда кощунство иной раз принималось чуть ли не за доблесть. И вот — кладбище было превращено в танцплощадку, где пары вальсировали под музыку духового оркестра. Ныне танцплощадки нет. Тихо тут среди зелени на зарастающих дорожках. Есть о чем задуматься и кого пожалеть. Поистине это парк живых и мертвых, как называют его семеновские старожилы. Помнится, в церкви Всех Святых отпевали рано ушедшего из жизни замечательного поэта Владимира Миронова. И, верно, многие из его поклонников тогда осознали, поминая добром не щадившего своего сердца лирика, что все потери безвозвратны, но память должна оставаться ясной. В середине XIX века в той части Семенова, что прозывалась Замостной или Пурехской слободой, освятили еще одну церковь — единоверческую, иконы Казанской Божией Матери. Затевал ее строительство один из самых влиятельных горожан, единоверец Гавриил Семенович Рекшинский. Через дорогу от храма он построил дом для прихожан, разделявших его взгляды, которые истовые старообрядцы не одобряли. И если бы предприимчивый Рекшинский не обладал волей и характером, пришлось бы ему отступиться. Ан нет, не отступился; деревянная церковь давно разорена и развалена, колокола с нее где-то затерялись, а дом до сих пор стоит, напоминая о прошлых благодеяниях. Сам Рекшинский был похоронен на кладбище при церкви. Там же нашел упокоение и последний городской голова — Федор Тимофеевич Шляпников, о чем опять же поведал Арсений Майоров. В начале XX века император Николай II даровал народу свободу вероисповедания, и семеновский купец Афанасий Павлович Носов решил на свои и прихожан пожертвования начать строительство старообрядческого храма. Церковь Святителя Николая была построена в 1912 году, уже после смерти Афанасия Павловича. Новые власти принялись расправляться с любой верой, признавая только свою собственную, где не нашлось места Богу. Последний раз ударил колокол Вознесенского собора в 1934 году, и только теперь Семенов вновь может слышать колокольные звоны сохранившихся храмов. Они призывают к любви и единению перед нетленными святынями Отечества, перед Богом. Но вернемся на улицы старого Семенова, где еще продолжается своя, не такая спешная и суматошная жизнь, как сейчас. Патриархальные нравы, размеренность, чинные беседы за самоваром, густые сирени в палисадниках, сокровенные молитвы перед наследственными иконами, степенное обхождение и родительская осмотрительность да строгость царят там, что так выразительно описал влюбленный в русскую провинцию бывавший в Семеновском уезде и хорошо известный в дореволюционной России прозаик и драматург Евгений Николаевич Чириков. Писатель, конечно, имел в виду не конкретно Семенов, но уездные городки, которые он знал, не отличались внешне, как и жизнь в них. А вот, тоже прекрасный литератор, Павел Иванович Мельников-Печерский, верно, был не в духе, обрисовывая повседневную обстановку родного Семенова, хорошо известного ему с малолетства: «Широкие улицы города, нигде не мощеные, были покрыты глубоким песком. Извозчиков в городе не было, не слышался стук колес и это производило странное впечатление, точно город был погружен в вечную непробудную спячку». Но, конечно, это ведь только казалось, что город постоянно находился в дреме и что время проходило сквозь него, не оставляя никаких следов и не производя никаких существенных перемен. Просто не всякие шумные события занимали внимание горожан, ведь в жизни немало такого, что прогремит как бубенец пролетевшей тройки и навсегда заглохнет среди сплошных лесов. А между тем не оставляли людей почитание и любовь, справлялись свадьбы, подрастали дети, возвращались со службы солдаты, бурлачила вовсе не за горами Волга, донося сюда песни и тоску по раздолью, что называлось волей, пахали мужики свои подзолы, ставили новые срубы, гуляли в престольные праздники, верили, что новый день будет лучше старого, но соблюдали обиход, без чего жизнь теряла смысл, и это были главные, хоть и свычные дела и события, в чем и сказывалось предназначение и необходимость, определяющие народную судьбу. Счастье вовсе не в большом, что, в конце концов, становится малым, а в малом, что становится большим, если хорошо постараться. Именно об этом и размышлял Чириков, оказавшийся в российской глубинке и странствующий по ее глухим углам. «… Вот где можно было почувствовать власть русского пространства, с его лесами, реками, озерами, снегами, оврагами, разливами и бескрайностью, в которых растворяется воля человеческая, и жизнь течет в фантастических грезах и видениях! Там еще пелись былины, жили сказочники и сказительницы. Там поистине пахло старой «Святой Русью…» Ну как тут не сделаться оптимистом и не воскликнуть: Все на свете делается к лучшему!» Судьба словно нарочно бросала во все стороны и приказывала: смотри и учись теперь не печатным рассуждениям, а по самой книге жизни! Что касается Семенова, о нём не раз отзывались, по свидетельству Милотворского, как о городке небольшом, сереньком и по месту нахождения среди лесов незавидном и захолустном. Но этот городок все же представлялся всем гонимым обетованной избранной землей, «каким-то вольным городом вроде того, чем рисуется Женева. Цюрих и другие для политических изгнанников города Европы». Именно здесь сохранялся дух народного, национального изначалия, какая бы невзгода не нагоняла тучи. В 1868 году Семенов Тянь-Шанский сообщал в своем географо-статистическом словаре всего лишь то, что ничем особо не примечательный городок находился в 68 верстах от Н. Новгорода по почтовой дороге на Вятку, число жителей в нем 2776, дворян 192, купцов 74, мещан 1955. Единоверцев 307, раскольников 386, католиков 8, евреев 7, магометан 12. Домов 495 (8 каменных), лавок 68, уездное и приходское училища, публичная библиотека, городская больница… Конечно, статистика представляет интерес и помогает воображению не выходить за рамки, однако точность данных — это реальность плоскости, а не объема. Интересны, например, и такие данные, что в уезде в начале прошлого века было 15 земских почтовых станций — Семеновская, Тарасихинская, Уткинская, Борская, Рожновская, Юрасовская, Хахальская, Шалдежская, Богоявленская, Хохломская, Фундриковская, Чистопольская, Зубовская, Ежовская, Зиняковская, что на основной Семеновской станции содержалось 20 лошадей, для летней езды предназначалось 12 крытых и без верха тарантасов, а для зимней — 15 крытых и без верха санных повозок, двое розвальней, ямщиков же насчитывалось 9. Не сравнить прежние дороги с современными асфальтированными трассами, по которым нередко можно увидеть потоки автомобилей. И не надо тратить 25 с половиной фунтов овса на лошадь в сутки, хлопотать о запасах подков, сена, соломы, колесной мази, дуг, колокольчиков, хомутов, довольствуясь магазинами и заправками. Да, намного медленнее, степеннее, размереннее двигалась жизнь. И все же в ней, в той жизни, были свои преимущества, избавляя наших предков от верхоглядства и небрежности, корыстных знакомств и поспешных решений, а паче того — от тараканьей суетливости и высокопарного суесловия. Тогда намного чаше поступали взаправду, по совести, отвечая головой, а не реверансами. Недаром влекут к себе в нынешние времена вовсе не семеновские новостройки, вставшие словно по ранжиру, а ладные уютные дома в старой части города, что ешё сохраняют в себе тепло и уют многолетней обжитости. В них — душа Семенова, провинциальная непосредственность и дорогие приметы того, что называется домовитостью. Герань в окошках, крылатые ставенки, глухая и прорезная резьба, уютные чистые крылечки, кудрявая зелень над оградами палисадников — утешно и отрадно от всего, что открывается не только взору, но и сердцу. А как хороши в Семенове каменные особняки, каждый из которых глядится козырем, и в каждом — своя стать, своя привлекательность, даже хочется сказать — любота. И здесь тоже не обошлось без души, ведь все создавалось не по стандарту, а наособь, в единственном числе, свободным манером, соразмерно пространству, чтобы никому не застить света и всякому быть увиденным. Улицы как строки посланий из одного времени в другое. Сначала они были Сергиевской, Варнавинской, Нижнебазарной, Нижнеслободской, Малой Ямской… А потом сплошь — К. Радека, Свердлова, Троцкого, Зиновьева, Бебеля… И теряя, все же не потерял своего облика заповедный Семенов с навязанными ему чуждыми именами. Не приживались тут и едва ли смогут прижиться названия, что сродни преходящим лозунгам и призывам: многострадальная площадь Соборная со снесенным храмом сперва была переименована в площадь Октябрьской революции, а затем — Ленина, площадь Щепная превратилась в площадь Карла Либкнехта, улица Казанская получила название улицы Республики Советов, Сретенская стала Советской, а Нижегородская — Розы Люксембург… Видно, грядет и новая волна переименований. Необходимо ли это старинному, не терявшему ни в бури, ни в затишья своей корневой основы Семенову? Да, разные случались времена, разные мелькали имена, но залог долговечности не монументы на пьедестале, а сам пьедестал.