Среднеуральск и Пышма могут утонуть в канализационных стоках. Все из-за конфликта старого и нового мэров

Аудио, фото и видео

на Викискладе
К:Населённые пункты, основанные в 1931 году
Среднеура́льск

— город (с 1966) в России, до 1996 городского подчинения городу Верхняя Пышма Свердловской области, ныне — самостоятельное муниципальное образование «Городской округ Среднеуральск», включающий в себя также соседние населённые пункты, расположившиеся по берегам Исетского озера: деревни Коптяки и Мурзинка, посёлок Кирпичный[3]. Город-спутник Екатеринбурга.

Расположен в 16 км к северо-западу от Екатеринбурга и 8 км от г. Верхняя Пышма[4], на берегу Исетского озера, на восточном склоне Среднего Урала.

История

Населённый пункт Среднеуральск образован в связи с началом строительства Среднеуральской государственной районной электростанции (СуГРЭС). Официальная дата образования — 27 июня 1931 года, статус рабочего поселка получил 10 июля 1932 года, преобразован в город районного подчинения 17 февраля 1966 года. Развивался и рос как город энергетиков в связи с постоянным расширением материальной базы Министерства энергетики России. Градообразующее предприятие — Среднеуральская ГРЭС начала выдавать промышленный ток 5 января 1936 года.

Население[ | ]

Географическая характеристика

Месторасположение

Город расположен на возвышенности высотой 252—278 м от уровня моря, бассейн стока вод — озеро Исетское площадью 25 км² и глубиной до 6 м, остаточное от древней речной сети, берега озера преимущественно пологие и заболоченные, восточный берег частично обрывистый. Озеро питают 8 мелких рек, вытекает одна река Исеть, замерзает в октябре, освобождается ото льда в начале мая, толщина льда 70—100 см.

Подвижек глубинных земных разломов, один из которых находится в 2-х км от площадей СУГРЭС, не наблюдается. Город находится в зоне интенсивного сейсмического воздействия силой менее 6 баллов. Основные составляющие горные породы — гранит и сланцы. Верхний слой составляющих — древесные, щебеночные, песчаные и суглинистые грунты. Вдоль озера Исеть — болотные, озёрно-болотные и иллювиальные отложения. Представленные торфом, суглинками, песками мощностью залегания от 2-х до 6-и м. Основные почвы — суглинки и супеси (0,5—1,5 м), Много насыпных (техногенных) грунтов, толщина залегания от 2-х до 7-ми м, а также зольных отвалов толщиной от 8 до 11 м. Подземные воды — пластово-порового и пластов трещинного типа, находятся на глубине от 0,1 до 7,8 м. Запасов полезных ископаемых промышленного значения на административной территории города не обнаружено.

В близлежащих от города лесах обитают: зайцы, лоси, лисицы, волки, косули, рысь, глухари, тетерева, куропатки; на воде — ондатра, дикие утки, чайки; в водоёмах — судак, окунь, щука, лещ, сазан, карась, линь, плотва, пескарь, карп. Леса в основном хвойные: сосна, пихта, лиственница с примесью берёзы, осина, а также кустарниковых — диких: малины, смородины, шиповника, калины, рябины, черёмухи.

Климат

Климат резко континентальный, максимальная годовая амплитуда температурных колебаний от −45° до +42 °C, обычная средняя температура января месяца — −16 °, июля — +17,4 °. Постоянный снежный покров держится 5 месяцев — с 10 декабря по 1 мая, годовая норма осадков — 430—500 мм, высота снежного покрова — 40 см, толщина промерзания грунта — 1,8 м полное оттаивание грунта — начало

июня, максимальная продолжительность солнечного периода сияния — в июле 269 часов, минимальная — в декабре — 213 часов, преобладание направления ветра — западное со средней скоростью 3,6 м/сек.

Экономика

В первое десятилетие существования Среднеуральска все промышленные предприятия обслуживали электростанцию. В годы Великой отечественной войны в Среднеуральске были размещены несколько эвакуированных предприятий. В 1960—1961 годах был построен винный завод, в 1970 году было начато строительство птицефабрики, которая стала вторым крупным предприятием города.

• Среднеуральская ГРЭС
• ООО Среднеуральское строительное управление «Уралэнергострой»
• Филиал ОАО Концерн «Уралэлектроремонт»
• ЗАО Среднеуральский завод металлических конструкций также на его площадке: ЗАО «Завод ёмкостного и резервуарного оборудования» ЗАО «СУЗМК ЭНЕРГО» ООО Среднеуральский завод агромашин ЗАО Среднеуральский ремонтно-механический завод
• ЗАО Среднеуральский завод ЖБИ
• Среднеуральский асфальтобетонный завод
• ОАО Опытный завод метрологического оборудования
• ЗАО Среднеуральский деревообрабатывающий завод
• ООО Среднеуральское управление «Уралспецэнергомонтаж»
• ООО Среднеуральский винзавод
• ГУП СО Птицефабрика «Среднеуральская» (является центром сети птицефабрик и имеет собственную сеть фирменных магазинов «Курико» в Свердловской области)
• Среднеуральская колбасная фабрика
• ООО Среднеуральский завод растительных масел
• ООО Среднеуральский рыбхоз
• ООО Среднеуральский рыбоводный комплекс

Состав городского округа[ | ]

С точки зрения административно-территориального устройства области, все 4 населённых пункта городского округа Среднеуральск входят в состав «город Верхняя Пышма».

Отрывок, характеризующий Среднеуральск

По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками. У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея. Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки. Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана. Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер. – Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!.. – Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись! Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины. С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее. Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины. Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их. Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала. Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу. Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову. Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного. С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною. От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения. Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни. Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами. Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении. Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться. Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех. – Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами. Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя. Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.